Расширение Европейского союза и вступление в него новых членов, подавляющее большинство которых является соседями нашей страны, вновь заставляет российский политический бомонд обсуждать вопрос том, а не стоит ли и нам присоединиться к этому Союзу. Если уж все так туда стремятся… Вполне естественное желание, традиционное для западнической, проевропейски настроенной части российских политиков. Чем мы хуже тех же чехов или прибалтов? Однако при этом мало кто представляет себе, что в реальности означает членство в Европейском союза и что оно сулит тем странам, которые туда вступают.

Сторонники вступления России в ЕС обычно приводят следующие доводы. Раз Россия расположена в Европе, она должна войти в «европейскую семью», обладающую огромным экономическим и политическим весом в мире, тем более что так поступили страны Центральной и Восточной Европы. Членство в ЕС будет гарантией развития в России демократии по западному образцу и залогом долговременной политической стабильности. Вступив в ЕС, Россия получит неограниченный доступ на Единый внутренний рынок Союза, где товары, услуги, капиталы и физические лица передвигаются без всяких ограничений. Участие в ЕС значительно улучшит инвестиционный климат в стране, резко возрастет приток в Россию западноевропейских капиталов. Наконец, Россия как страна с более низким уровнем жизни, чем в среднем по ЕС, получит субсидии из структурных фондов Союза, возможно, ей также смягчат условия выплаты внешнего долга.

При этом упускаются из виду обязательства и ограничения, связанные с членством в ЕС. Так, свободный доступ российских товаров на европейский рынок будет одновременно означать неограниченный доступ западноевропейских товаров на наш внутренний рынок. России еще до вступления в ЕС придется ввести у себя законодательство Европейского Союза (acquis), которое будет иметь приоритет над российским правом. Российские компании должны будут подчиняться решениям Суда ЕС. Как и все остальные участники Союза, Россия ежегодно будет отчислять в его общий бюджет 1,2-1,3% своего ВВП (заметьте, не доходов госбюджета).

Вместе с тем субсидии из фондов ЕС, на которые Россия могла бы гипотетически рассчитывать, в действительности гораздо меньше, чем принято думать.

Сейчас бюджет Евросоюза составляет около 100 млрд евро. В дальнейшем его кардинального роста не произойдет, поскольку нынешние страны-члены, готовясь к расширению, заранее определили потолок своих взносов – 1,27% ВВП. После приема стран Центральной и Восточной Европы бюджет увеличится на 5-10%, а население относительно бедных регионов - со 130 до 235 млн человек. В декабре 2002 года завершены переговоры о вступлении в ЕС 10 стран Центральной и Восточной Европы, где доход на душу населения составляет 40-50% от среднего в нынешних странах Союза. Подавая заявки на участие в ЕС, эти страны вполне резонно рассчитывали на крупную финансовую помощь со стороны их новых, более состоятельных партнеров. Что же получилось на практике?

Половину всех бюджетных средств ЕС сейчас «съедает» аграрная политика, за счет нее субсидируется производство многих видов сельскохозяйственной продукции, себестоимость которой в ЕС намного выше, чем в других странах мира. Инициатором и главным бенефициантом данной схемы является Франция, и думать, что она добровольно откажется от полувековых завоеваний, было бы наивно. При разделе средств сельскохозяйственного фонда ЕС (ФЕОГА) новичкам объявили, что их дотации в первый год членства составят лишь 25% от уровня дотаций, полагающихся нынешним членам. Дальше названный процент будет постепенно нарастать, и условия поддержки фермеров в старых и новых странах-членах сравняются в 2013 году. Так что российским труженикам села не стоит обольщаться. В любом случае их претензии учитывались бы только в порядке очереди, то есть после удовлетворения запросов многочисленных польских крестьян, интересы которых для ЕС неизмеримо важнее.

Еще 35-40% бюджета ЕС идет на региональную политику, то есть на поддержку менее благополучных стран и регионов. Нынешние «бедные» страны ЕС – Испания, Португалия, Греция и отчасти Ирландия, получающие субсидии из специально созданного для них Фонда Сплочения, дали добро на прием новых «бедных» только при условии, что размер этих льгот останется неизменным. Одновременно в оборот был введен тезис о «низкой поглощающей способности» переходных экономик. Органы ЕС рассудили, что слишком большие финансовые вливания приведут к росту инфляции и таким образом ухудшат общие экономические показатели расширенного союза. Какую сумму из региональных фондов ЕС могла бы получить Россия? Если десяти ныне вступающим странам Центральной и Восточной Европы выделено 23 млрд евро, а бюджет ЕС, как мы помним, не резиновый, то рассчитывать больше чем на 5, максимум 10 млрд не реально. Это четверть или половина того, что сейчас теряет Россия из-за оттока капитала.

Несколько замечаний о роли России в ЕС. В Совете расширенного ЕС (законодательном органе Евросоюза) Россия имела бы 35 голосов, Германия, Великобритания, Франция и Италия – по 29 голосов, Испания и Польша - по 27 голосов, а остальные страны – от 3 до 14 голосов каждая. В соответствии с действующими процедурами, чтобы провести в Совете выгодное ей решение, России понадобится вступить в коалицию с 13 или с 17 государствами (если ее не поддержат хотя бы две крупные страны). Иначе говоря, несмотря на свои размеры, Россия не сможет в одиночку влиять на политику Союза. И еще один нюанс. Голоса в Совете распределяются в зависимости от численности населения и размера ВВП, при этом квоты малых стран намеренно завышаются. ВВП России составляет всего 3% от ВВП нынешних 15 стран ЕС, поэтому в Совете она получит один голос на 4 млн человек, Германия имеет один голос на 2,8 млн человек; Великобритания, Франция и Италия – примерно на 2 млн; Австрия, Бельгия, Греция, Чехия, Венгрия, Болгария, Словакия – на 0,8 млн; Литва и Латвия – на 0,5 млн; Эстония – на 0,3 млн. При таком соотношении интересы россиян будут представлены в руководстве ЕС неизмеримо хуже, чем интересы любой другой нации.

Вступив в Евросоюз, Россия будет обязана ввести на внешних границах таможенный тариф ЕС и автоматически потеряет право заключать торговые договоры с третьими странами, например, с государствами СНГ, Китаем, Японией. Эти функции перейдут к Брюсселю, для которого данные географические зоны имеют совсем иное значение, чем для России. На планах интеграции в СНГ будет поставлен крест, от чего в долгосрочном плане пострадает не только Россия, но и сам Евросоюз, поскольку без России постсоветское пространство политически, культурно и экономически будет выглядеть совсем иначе, чем с ней. Возможность различного рода деформаций там значительно возрастет.

Сразу после вступления в ЕС Россия должна будет ежегодно представлять на утверждение Совета программы своего экономического развития. Совет и Комиссия будут контролировать ход выполнения этих программ, и выносить решения о том, насколько они соответствуют общим задачам Евросоюза. Через какое-то время после вступления в ЕС Россия будет обязана войти в валютный союз. После этого шага Банк России потеряет право проводить собственную денежно-кредитную политику, процентные ставки и размер эмиссии будут определяться во Франкфурте-на-Майне. Одновременно на Россию распространятся правила Пакта стабильности: если дефицит ее госбюджета в какой-либо год превысит 3% ВВП, страна подвергнется штрафу в размере до 0,5% ВВП.

Чтобы участие в зоне евро было для России выгодным, ее экономический цикл должен совпадать с континентальным европейским. Если подобной синхронизации не будет – хозяйственная аритмия стране обеспечена. А периоды подъема и спада конъюнктуры в России и в ЕС совпадать не будут - у России иные источники экономического роста, нежели у Западной Европы, что убедительно продемонстрировали события последних лет. Рост цен на нефть – благо для России и бремя для Европы. У России много других особенностей: взять хотя бы размер территории (и потребности вложений в инфраструктуру), механизмы ценообразования, социальные традиции… Легко может получиться, что в то время, когда России будут нужны низкие процентные ставки, чтобы стимулировать инвестиционную активность, Европе понадобится рестриктивная политика, чтобы предотвратить перегрев экономики. Единую процентную ставку ЕЦБ, естественно, определит, исходя из запросов главных западноевропейских стран, и России должна будет принести себя в жертву коллективным интересам.

Создаваемая в России модель рыночной экономики не может совпадать с западноевропейской - для этого нет объективных причин. Американская, японская и европейская модели сильно отличаются друг от друга, каждая имеет свою логику, точки опоры и институциональные структуры, что во многом задает характер и динамику экономического развития. «Новые индустриальные страны» и Китай создали свои, ни на что не похожие способы рыночного хозяйства, соединив те или иные западные элементы с сугубо национальными, порой архаичными. В 2002 году Россия столкнулась с проблемой перепроизводства зерна, хотя подавляющая часть сельских хозяйств до сих пор не передана в руки частных фермеров (на чем всегда настаивали западные эксперты), а это говорит о многом.

Размер имеет значение. Россия слишком велика, чтобы Евросоюз мог принять ее в свое лоно со всеми ее историческими, социальными, геополитическими и культурными особенностями, оставаясь таким, каким он был до сих пор. Вступление России потребовало бы от ЕС кардинальной перестройки институциональной системы, и – главное – изменения тех основополагающих принципов, на которых строилась его политика в течение полувека. В результате такого альянса и Евросоюзу, и России пришлось бы изменить свою глобальную идентичность, в чем нет никакого смысла. Россия – евроазиатская держава, у нее всегда были, есть и будут интересы как в Европе, так и в Азии. У России своя, отличная от ЕС, роль в мировой политике, своя историческая линия, уходить от которой неразумно и безответственно. Вот почему проводить аналогии со странами Центральной и Восточной Европы, вступающими в ЕС, некорректно. Достаточно вспомнить, что ни одна из них не входит в Совет Безопасности ООН и в Большую восьмерку, не назначает своего директора в Исполнительный Совет МВФ, не является ядерной державой, не располагает космической промышленностью и несколькими флотами, не имеет шанса встать во главе собственной интеграционной группировки, и не дала миру Достоевского и Толстого.

Альтернативой членству в ЕС является создание общеевропейского экономического пространства со свободным движением товаров, услуг, капиталов и лиц. Данный проект получил одобрение на высшем уровне, и сейчас стороны заняты проработкой его будущих контуров. Нельзя сказать, что работа продвигается быстро. Взгляды представителей ЕС и России на то, как должно выглядеть такое пространство, с чего и на какой правовой базе начинать его строительство, сильно отличаются. Тем не менее некоторые перспективные направления уже наметились, например энергетический диалог, общеевропейские транспортные сети, научно-техническое сотрудничество, освоение космоса, борьба с терроризмом и международной преступностью. Реализация данного плана потребует крупных инвестиций и большой административно-правовой работы и, по всей видимости, займет не меньше двух десятилетий. Как будут строиться отношения ЕС с Россией дальше, пока трудно предположить, можно сказать лишь одно: и Россия, и ЕС, и вся система международного сотрудничества по окончании этого процесса будут совсем иными, чем сейчас.