Привлечение акционерного капитала в мелкие и средние частные компании как явление и процесс не было известно в после перестроечной России вплоть до последнего времени. Рынок свободного капитала у нас до сих пор еще не сложился, поэтому, собственно говоря, и привлекать - то пока особенно нечего. Таково, во всяком случае, мнение большинства мелких и средних предпринимателей в России. Большие надежды поначалу возлагались на иностранные инвестиции, но образ богатого простака - иностранца потускнел в сознании россиян где - то в начале 90 - х годов, и на смену ему пришел другой - алчного транснационального "инвестора", заодно с государственными чиновниками скупающего на корню и за бесценок национальное российское достояние - алюминиевые и сталелитейные заводы, нефтяные месторождения и телефонные компании, леспромхозы, молокозаводы, косметические фабрики и типографии.

Активное проникновение на российский рынок иностранного капитала, сопровождающееся оттоком национального капитала за пределы страны, порождает множество проблем экономического, социального и психологического свойства. Между тем, интеграция российской экономики в мировое экономическое пространство - процесс необратимый. Принципы и этика цивилизованного бизнеса все глубже и глубже проникают в сознание российского предпринимателя и его повседневную деловую практику. К сожалению, история отечественного бизнеса насчитывает еще слишком мало лет, чтобы в России успел сформироваться новый тип бизнесмена, свободного от тяжкого наследия социализма и азарта периода дикого капитализма.

Государственная политика в отношении малого и среднего предпринимательства (собственно, как и бизнеса вообще) также пока еще далека от совершенства. Противостояние государства и общества больнее всего отзывается на тех, кто решился начать свое дело, зачастую на пустом месте, с нуля. Этим людям приходится жить и работать во враждебном окружении. С одной стороны - государство с его конфискационной налоговой политикой и коррумпированным чиновничеством, с другой - "братва", со своими, не менее категоричными методами. Ощущение незащищенности порождает у одних безверие и апатию, а у других, напротив, воспитывает характер и бойцовские качества - залог успеха любого начинания.

Неразвитость деловой инфраструктуры в России в сочетании с информационной непроницаемостью и пережитками многолетней изоляции страны от остального мира в сознании многих предпринимателей мешают увидеть, что в России сегодня уже работает новая финансовая индустрия - венчурный капитал.

"Венчурный" или "рисковый" капитал - малопонятный для подавляющего большинства россиян феномен. Его путают с банковским кредитованием или благотворительностью. Информации о характере и деятельности венчурных фондов и компаний практически нет, не считая нескольких путаных заметок в московских и петербургских изданиях. Российские поисковые системы в Internet дают всего пару - тройку ссылок на сайты, где так или иначе упоминается слово "венчур", которое при этом не перестает оставаться смутным и неясным.

Между тем, российский (по месту деятельности, а не происхождению) венчурный бизнес существует уже более 3 - х лет. Немалый срок, если принять во внимание быстротечность перемен в бывшем Советском Союзе.

Название "венчурный" происходит от английского "venture" - "рискованное предприятие или начинание". (Помните, в эпоху перестройки совместные предприятия также именовались "joint ventures", что, возможно, более правильно было бы переводить как "совместное рисковое начинание"). Сам термин "рисковый" подразумевает, что во взаимоотношениях капиталиста - инвестора и предпринимателя, претендующего на получение от него денег, присутствует элемент авантюризма. И это на самом деле так. Рисковое (венчурное) инвестирование, как правило, осуществляется в малые и средние частные или приватизированные предприятия без предоставления ими какого - либо залога или заклада, в отличие, например, от банковского кредитования. Венчурные фонды или компании предпочитают вкладывать капитал в фирмы, чьи акции не обращаются в свободной продаже на фондовом рынке, а полностью распределены между акционерами - физическими или юридическими лицами (unquoted или unlisted companies) .

Инвестиции направляются либо в акционерный капитал (equity investment или financing) закрытых или открытых акционерных обществ в обмен на долю или пакет акций, либо предоставляются в форме инвестиционного кредита (debt financing), как правило, среднесрочный по западным меркам, на срок от 3 до 7 лет. Процентная ставка по таким кредитам либо не устанавливается, либо составляет LIBOR + 2 - 4% (LIBOR - London Interbank Offered Rate, буквально - лондонская межбанковская ставка предложения - средняя ставка процента, по которой банки в Лондоне предоставляют ссуды против размещения у них депозитов. Информация о ее колебаниях публикуется "Financial Times", исходя из средневзвешенной ставки по 3 - х и 6 - и месячным долларовым депозитам размером в $10 млн. на 11 часов утра каждого делового дня, учитываемой пятью банками: National Westminster Bank, Bank of Tokyo, Deutsche Bank, Bank Nacional de Paris и Morgan Guarantee Trust of New York).

На практике, однако, наиболее часто встречается комбинированная форма венчурного инвестирования, при которой часть средств вносится в акционерный капитал, а другая - предоставляется в форме инвестиционного кредита.

Венчурный инвестор, как правило, не стремится приобрести контрольный пакет акций компании (во всяком случае, при первичном инвестировании). И в этом - его коренное отличие от "стратегического инвестора" или "партнера". Последний зачастую изначально желает установить контроль над компанией, интересующей его по тем или иным соображениям.

Цель венчурного капиталиста иная. Приобретая пакет акций или долю, меньшую, чем контрольный пакет (minority position или stake), инвестор рассчитывает, что менеджмент компании будет использовать его деньги в качестве финансового рычага (financial leverage) для того, чтобы обеспечить более быстрый рост и развитие своего бизнеса. Ни инвестор, ни его представители не берут на себя никакого иного риска (технического, рыночного, управленческого, ценового и пр.), за исключением финансового. Все перечисленные риски несет на себе компания и ее менеджеры (помните: joint venture). При этом, еще одним предпочтением венчурного инвестора является принадлежность контрольного пакета менеджерам компании. Имея у себя контрольный пакет, они сохраняют все стимулы для активного участия в развитии бизнеса. Если компания, в период нахождения в ней в качестве совладельца и партнера венчурного инвестора добивается успеха, т.е. если ее стоимость в течение 5 - 7 лет увеличивается в несколько раз по сравнению с первоначальной, до инвестиций (pre - money evaluation), риски обеих сторон оказываются оправданными и все получают соответствующее вознаграждение.

Если же компания не оправдывает ожидание венчурного капиталиста, то он может полностью потерять свои деньги (в том случае, когда компания объявляет себя банкротом), либо, в лучшем случае, вернуть вложенные средства, не получив никакой прибыли. И второй и третий варианты считаются неудачами. Прибыль (capital gains) венчурного капиталиста возникает лишь тогда, когда по прошествии 5 - 7 лет после инвестирования он сумеет продать принадлежащий ему пакет акций по цене, в несколько раз превышающей первоначальное вложение.

Поэтому венчурные инвесторы не заинтересованы в распределении прибыли в виде дивидендов, а предпочитают всю полученную прибыль реинвестировать в бизнес.

Сам процесс продажи в венчурном бизнесе также имеет свое название - "exit" - "выход". Период пребывания венчурного инвестора в компании носит наименование "совместного проживания" - "living with company".

Разделение совместных рисков между венчурным инвестором и предпринимателем, длительный период "совместного проживания" и открытое декларирование обеими сторонами своих целей на самом начальном этапе общей работы - слагаемы вполне вероятного, но не автоматического успеха. Однако, именно такой подход представляет собой основное отличие венчурного инвестирования от банковского кредитования или стратегического партнерства.

Автор:П. Г. ГУЛЬКИН