Инвесторов пугают неприемлемо большие потери в случае неудачи проекта.

Повышение коммерческой привлекательности и увеличение объема прямых вложений в экономику неразрывно связано со снижением инвестиционных рисков, т.е. созданием условий, при которых возможность высоких доходов для инвесторов в случае успеха проекта не сопровождалась бы неприемлемо большими потерями при его провале.

Сравнительно небольшой (по масштабам России) объем прямых инвестиций в реальный сектор экономики можно объяснить большими политическими и макроэкономическими рисками. Однако, учитывая высокий научно-технический потенциал страны, доля венчурных инвестиций в российские высокотехнологичные проекты 1-2% выглядит явно недостаточной.

Если же структура инвестиций внутри страны (или региона) оказывается несбалансированной, т.е. какие-то сектора экономики остаются практически без инвестиций, то, скорее всего, это связано с недостаточным инфраструктурным обеспечением конкретного вида бизнеса и может быть изменено.

Инфраструктуру поддержки (обеспечения) любой деятельности можно условно разбить на три основных сектора: технологический, финансовый и кадровый.

Если технологический сектор ассоциируется в первую очередь с материальными элементами, такими, как бизнес-инкубаторы, торговые дома и инновационно-технологические центры и технопарки, а финансовый реализуется в виде разнообразных инвестиционных инструментов: стартовых и гарантийных фондов, а также различных фондов технической помощи, объединяющих бюджетные, общественные и частные средства; то кадровое обеспечение носит в основном нематериальный характер и представляет собой систему формальных и неформальных связей, реализуемых через различные ассоциации, объединения, клубы, а также систему консультационных услуг, обучения и переподготовку предпринимателей и менеджеров. При этом роль материальной составляющей инфраструктурного обеспечения зачастую преувеличивается в ущерб нематериальной - системе внешних и внутренних связей субъектов инвестиционного процесса.

Возвращаясь к ситуации в России, можно сказать, что если еще вчера основной риск был связан с политической нестабильностью, то уже сегодня на первый план выходят проблемы несбалансированности и неупорядоченности нормативно-правовой базы экономических преобразований и неготовности государственных и общественных структур, других субъектов хозяйственной деятельности к работе в рыночных условиях. Таким образом, можно сказать, что основной риск по-прежнему связан с отсутствием стабильности, но уже не политической, а организационной и экономической.

Создание более устойчивой, предсказуемой и упорядоченной ситуации на мезоуровне напрямую зависит от создания адекватной инфраструктуры, которая при стремлении к эффективности, для потребителя всегда должна быть адресной и определяться исключительно запросами бизнеса. Так, если в США венчурный капитал был исходно ориентирован на финансирование перехода от идеи (в основном технической) к ее промышленной реализации (технологическая инновация), то в странах с так называемой переходной экономикой венчур в основном концентрируется на заполнении или создании новых рынков, т.е. рынков товаров и услуг, которые стали возможными после качественных политических изменений в этих странах.

Отсюда и разница в подходах: если в первом случае основные риски - технические, то во втором - рыночные, политические, организационные. Следовательно, и перед создаваемой инфраструктурой стоит задача минимизировать именно эти специфические риски (даже в технологических проектах).

Создаваться инфраструктура может как сверху - международными организациями, федеральными и региональными властями, так и снизу - представителями различных видов бизнеса, заинтересованными в защите и продвижении своих интересов. Крайне важно найти правильный баланс между различными участниками и обеспечить трансформацию от централизованной системы поддержки промышленности и предпринимательства к децентрализованной, при которой международные организации и государственные структуры помогают частным найти и реализовать их собственные решения.

Практически все участники инвестиционного процесса прямо или косвенно заинтересованы в развитии инфраструктуры, хотя и по разным причинам.

Международные организации, как некоммерческие (комиссия Европейского союза,
Организация Объединенных Наций по промышленному развитию, Организация по экономическому сотрудничеству и развитию и др.), так и коммерческие (Европейский банк реконструкции и развития, Международная финансовая корпорация, Всемирный банк) заинтересованы в первую очередь в стабилизации рыночной экономики и необратимости преобразований, а также, в зависимости от статуса этих организаций, либо в улучшении социальных условий жизни населения, либо в укреплении демократических институтов, либо в получении экономического эффекта от вложенных средств. Правительство, также заинтересованное в стабильности и необратимости преобразований, одновременно ставит задачу расширения социального слоя российского населения, положительно воспринимающего эти преобразования, расширения налогооблагаемой базы и улучшения собираемости налогов, повышения эффективности реального сектора экономики. Для решения последней задачи федеральные органы власти стремятся увеличить инвестиционную привлекательность страны в целом, так же как и региональные власти - привлекательность своих регионов.

Что же касается инвесторов и получателей инвестиций, то они имеют очень сильную экономическую мотивацию, стремясь, одновременно сотрудничая и соперничая, получить максимальную прибыль для себя при минимальном риске потерять свои инвестиции и свой бизнес.

При этом выгода для всех участников процесса носит косвенный характер и проявляется при успешном развитии основного бизнеса, а сама инфраструктура является лишь инструментом, требующим определенных затрат.

Однако инфраструктура может рассматриваться и как объект инвестиций с целью получения коммерческой выгоды. В этом случае применим в полной мере подход, обычный при проектном финансировании в сферу услуг.

Деловой Петербург (Санкт-Петербург)